— И с кексом. — Мне продемонстрировали шедевр кулинарного искусства, который каким-то непостижимым образом оказался в холодильнике.

Коварный соблазнитель!

Вздохнула, распрощалась с талией, затем вспомнила, что утром были потеряны внеплановые калории, и расслабилась. Милостиво кивнула, получила вместе с кусочком кекса поцелуй и предалась развратному чревоугодию.

Оно быстро закончилось, и по молчаливой договоренности мы перебрались в гостиную на диван, решив, что там будет удобнее, чем в кабинете, где всего одно кресло. Слааф вооружился блокнотом и ручкой, я — ноутбуком, и следующие два часа мы обсуждали и согласовывали такой непростой вопрос, как мой дальнейший режим.

Питание, сон, прогулки на свежем (подчеркнули три раза) воздухе, время работы, посещение акушера-гинеколога, которого мне пообещали подобрать лично (я лишь хихикнула и сказала, что согласна на любого, лишь бы не эльф и не мужчина), а также прочие ужа-а-асно важные мелочи. Одежда, обувь, косметика…

— Слааф, ты уже придираешься!

— Да, я въедливый. — Он кивнул, словно я сказала комплимент. — И дотошный. Катя, это мой ребенок, и я…

— Слааф! — Я торопливо перебила и наставила на сатрапа палец. — Это наш ребенок. Я тоже участвую. И, как ты правильно заметил, я далеко не дура, не истеричка и вообще — женщина, которая умеет о себе заботиться. Кстати, беременная. Будешь давить — устрою скандал. Вот сайтик хороший, почитай, какие бывают у беременных заскоки. Подготовься. Я, конечно, не отправлю тебя ночью в пургу за свежими подснежниками, но фантазии, которой во мне с избытком, хватит, чтобы придумать что-нибудь эдакое, особо изощренное.

Муженек скептично скривился, тяжело вздохнул, но я была неумолима. В итоге обсуждение и согласование затянулись еще на час, по истечении которого мы пришли к более или менее устроившему нас консенсусу. Вот только, кажется, зря я заявила, что мне необходимо время еще и на хобби…

— Ты пишешь? Фэнтези? — Слааф недоверчиво хмыкнул. — Дай почитать.

— О нет!

— Да-а-ай!

— Нет, нет и еще раз нет!

— Почему? — Он подозрительно прищурился. — Стесняешься?

— Мм… — Не знаю, покраснела ли я (надеюсь, нет), но решила, что на этот вопрос стоит ответить утвердительно: — Да. Немного. Понимаешь… Там эротика. Женская. Тебе будет неинтересно.

— Ты уверена? — и столько предвкушающего ожидания было на его лице…

— Да. Точно. Уверена. Это для девочек.

— Хорошо, как скажешь.

У меня паранойя или это всего лишь тактическое отступление? С чего это он так быстро согласился? Я пару секунд посверлила муженька недоверчивым взглядом, но тот смотрел прямо, открыто, и я поняла: если он и задумал что-то, то мне не скажет. Впрочем, неактуально.

Из-за того, что мы подошли к решению вопроса о дальнейшем совместном будущем максимально дотошно (я не постеснялась и расспросила Слаафа обо всем, чем он планирует заниматься сам), позднее утро абсолютно незаметно перешло в день, а после обеда — и в ранний вечер. Больше того! Слааф решил, что вчера я поработала очень хорошо и на несколько дней вперед, так что сегодня стоит устроить выходной и прогуляться.

— И как ты себе это представляешь? — После обеда мы снова перебрались на диван, и я провокационно продемонстрировала перебинтованную ногу. — Мне еще несколько дней нельзя ходить.

— А я и не собирался подвергать тебя подобным испытаниям, Катюша. — Он многозначительно поиграл бровями и протянул ко мне руки. — Я в твоем полном распоряжении. К тому же, думаю, стоит заехать к тебе и взять кое-что из одежды. Я могу и без тебя, но лучше вместе.

Это верно, лучше вместе. Заявление, что теперь я буду жить в квартире супруга, было категоричным и обсуждению не подлежало. Можно было и повозмущаться, но смысл? Смысл возмущаться, когда он прав? Намного проще сделать приятное и с мягкой улыбкой кивнуть, польстив мужскому эго. Вот только что делать со своей квартирой дальше, я пока не знала… А ведь я еще ипотеку до конца не выплатила.

Леди Люсинда, потерпевшая первое за многие годы фиаско, раздраженно всматривалась в хрустальный шар. Он отказывался показывать требуемое, чуть ли не прямым текстом заявляя, что на зеленомордом и его жилище стоит грамотная шаманская защита, но ведьма не унывала. Цена вопроса слишком велика. Слишком!

Время утекало как вода сквозь пальцы, проценты по долгу копились с устрашающей скоростью, так что выбора не было. И так пришлось спрятаться от гнева старших Медянских, когда те отошли от потрясения и попытались качать права. Наивные!

Не для того Люсинда последние два года копила силы, чтобы какая-то залетная дрянь из людишек увела из-под ее носа будущего зятя! И вот…

Вышли! Женские губы скривились в жесткой усмешке. Машина? Чудесно. На дорогах так часто случаются аварии…

Пока одевались, собирались, спускались к машине и ехали, я задумчиво кусала губы. С одной стороны, это мое. То есть настолько мое, что просто элементарно жалко расставаться. С другой — это попахивало вещизмом и мелочностью. Благодаря Слаафу в моем распоряжении квартира на двести квадратов! И это навсегда. Не надень, не на неделю… Навсегда!

Наверное, надо просто осознать. Да, точно. Просто осознать, что это не сон, не бред, не фантастика, а реальность. Пускай и сказочная.

С улыбкой покосилась на мужа, сосредоточенного на дороге, и чувство собственного величия зашкалило. Мое! Все мое! Господи, так не бывает!

Сегодня погода вновь одарила нас по-настоящему летним вечером: легкий ветерок лениво подгонял редкие облачка, солнце радовало своим теплом, телефон — молчанием, а автомагнитола романтично мурлыкала голосом Рэя Чарльза. Я изредка подпевала, не всегда попадая в такт, и рассеянным взглядом скользила по проплывающей мимо панораме. Так и хотелось пропеть: «Ле-э-это, ах, ле-э-это…»

И совсем неожиданным для меня стало сдавленное ругательство Слаафа, крик: «Катя, держись!» — жуткий удар, скрежет, боль в бедре, подушка безопасности… И темнота.

Когда непонятно откуда взявшийся дым, окутавший хрустальный шар, развеялся, Люсинда недоверчиво прищурилась. Что за… На месте аварии, которая была рассчитана до миллиметра, было все, что полагалось этой самой аварии: искореженные машины, гарь, дым, выливающийся из поврежденных баков бензин, кровь, крики раненых…

Не было лишь самого главного — машины младшего Медянского.

— Упыреныш зеленомордый! — Ведьма выругалась, скрипнула зубами, стукнула кулаком по столу, отчего подпрыгнул подсвечник и из него выпала зажженная черная свеча, тут же потухнув и закатившись под стол.

В ту же секунду зазвонил телефон. Номер не определен. Нажав на кнопку, Люсинда заторможенно отметила, как трясется рука. Почему-то у нее всегда тряслись руки, когда звонил он.

— Милая моя, где деньги? — Голос абонента был ласков, но лучше бы уж он кричал и ругался.